Генерал КГБ объяснил, почему удалось свергнуть «самого охраняемого президента в Африке»
Президент Гвинеи Альфа Конде считался главой государства в Африке. У него были бронированный Mercedes, который передвигался в сопровождении десятков телохранителей на мотоциклах, 20 человек ближайшего круга личной охраны и две с половиной тысячи солдат республиканской гвардии, которые защищали президентский дворец от непрошенных гостей. Однако все это не помогло.
Всего за один день Конде был свергнут силами специального назначения во главе с полковником Мамади Думбуйя. Президент был арестован, а власть перешла Национальному совету, который должен определить, как дальше будет развиваться Гвинея.
Как ни странно, в стране практически не оказалось людей, которые были бы разочарованы произошедшим государственным переворотом. Недовольные голоса раздались только из ЕС и Франции, чьи интересы в Гвинее отстаивал Альфа Конде. Местное население давно устало от коррупции, издевательстве над нормами демократии и откровенно профранцузской политикой смещенного президента, считает профессор кафедры МГИМО, генерал-лейтенант КГБ в отставке Николай Леонов.
В Гвинее по Конде никто не будет скучать, уверен он. И то, что во главе государства на время встали военные, никого там не пугает. Причин тому много.
«В первую очередь это, конечно, вещи бытовые — коррупция, абсолютная отрешенность от прямых, насущных нужд населения, взывают у общества эти реакции, — объяснил Леонов нелюбовь гвинейцев к смещенному президенту. — Демократия в такой вот «западной» упаковке дает очень неприятные плоды. Поэтому единственная сила, которая может смещать лидеров — это, как правило, армия. Она во многих странах является не только защитницей суверенитета, как это значится в документах, но и представительницей интересов народа. Потому, что больше не к кому обратиться».
В глазах народа — как в Гвинее, так и в Мали, так и в некоторых других странах Африки, — армия ближе и понятнее, чем купленные Елисейским дворцом президенты, многие из которых проводят во Франции больше времени, чем на родине, и говорят только на французском языке, забывая родные наречия. Во многих странах франкофонной Африки население недовольно возникновением слоя профранцузской элиты, которая старается побыстрее продать кусочек родины на Запад, после чего перебраться в бывшую метрополию.
«Корни «западной цивилизации» сидят настолько непрочно в почве Африканского континента, что вырывать их — пустое дело. Раз, два и они вылетели, особенно если мы берем Францию, которая уже потеряла Центральноафриканскую Республику и Мали, — напомнил отставной генерал КГБ. — Смена государственной власти, особенно профранцузской, когда она надоела, воспринимается народом положительно. Люди думают, что хуже уже не может быть, а получше, может быть, как-то получится».
Гвинея — далеко не единственная страна «Франсафрик», где стремятся отделаться наконец от «липкого» влияния метрополии, которая формально перестала быть официальной властью, однако пытается сохранить свои доходы за счет коренного населения. Африканцы видят, что Франция проводит неоколониальную политику, и ищут другие центры силы, с которыми можно было бы работать на основании взаимного партнерства и равноправия.
Одним из таких внешних игроков стала Россия — и форум Россия-Африка показал, что Москву на континенте воспринимают очень серьезно. В ответ российское руководство стремится всеми силами поддерживать стремление африканских стран к самостоятельности: против хищической неоколониальной политики бывших метрополий глава МИД РФ Сергей Лавров, а секретарь Совбеза РФ Николай Патрушев , что «внешние игроки пытаются осуществить передел континента без учета воли самих африканцев».